Володар Цурпанов, рассмотрение тяжбы

Могилевский районный суд начал рассмотрение тяжбы работника местного арматурного завода Володара Цурпанова с администрацией предприятия о недоплате заработка. Истец просил суд о ведении процесса на белорусском языке. Это ходатайство осталось неудовлетворенным. Суд дал Цурпанову возможность воспользоваться на процессе услугами переводчика. Тем не менее истец настаивает на том, что суд нарушил закон «О государственных языках в Республике Беларусь». По словам Цурпанова, должностные лица, участвующие в судебном процессе, должны знать белорусский язык на том уровне, чтобы на нем доводить свою позицию. Представители администрации завода выступили против ходатайства Цурпанова, аргументировав это тем, что согласно Конституции в Беларуси два государственных языка, в том числе русский. Судья Ольга Клековкина ходатайство Цурпанова не удовлетворила. По словам истца, она уступила позиции ответчика. «Подозреваю, что за ее судебную практику она впервые столкнулась с тем, что человек просит, чтобы процесс вели на белорусском языке, — говорит Цурпанов. — Вот это и стало основанием для нарушения. На уровне риторики судья якобы и выражает позитивное отношение, но когда дело дошло до действия, то тогда она уступила русскоязычию. Всюду ты сталкиваешься с тем, что твое белорусскоязычие воспринимается как враждебность, и мне кажется, что это из-за отсутствия практики говорить по-белорусски». Ольга Клековкина вела процесс на русском языке, изредка употребляя белорусские слова. Упреков Цурпанова, что его права судом нарушены, она не принимает. Упирает на то, что суд дал ему возможность воспользоваться переводчиком. Переводчиком на процессе был декан Могилевского государственного университета имени Кулешова Алексей Лавшук. Когда судебное заседание закончилось, он не скрывал, что устал от работы переводчика. Признал, что для нее ему не хватает практики: «Тем более судебная терминология такая, что без словаря не обойтись, — объясняет Лавшук. — Если бы белорусскоязычные процессы были постоянными, то проблем с переводом не было бы. На самом деле близкие два языка, и поэтому трудность перевода есть. С далекого для нас английского языка переводить на белорусский или русский, вероятно, было бы легче».