Молодым белорусам трудно представить, что в начале девяностых парламентские дискуссии приковывали страну к телеэкранам похлеще футбола и мыльных сериалов.
После разгона Верховного Совета парламент в Беларуси стал серым и закрытым. А вот эстонцы могут смотреть заседания Рийгикогу в онлайне. Также граждане могут следить за подготовкой законопроектов и выдвигать свои предложения, рассказывает Лийа Хянни, бывший депутат парламента, а ныне директор программы «э-Демократия» Академии электронного управления. И, опять же, Беларусь отдыхает. Помните, как у нас через Палату представителей втихаря прокручивали репрессивные законы? Страна, где больше одного политика К слову, сайт Рийгикогу сделан на трех языках, включая русский (это к вопросу об отношении к русскоязычному меньшинству). Как и сайт эстонского правительства, и государственный портал eesti.ee — то самое единое окно, которое в Беларуси больше на словах, а там работает реально. Да, а много ли вы знаете у нас депутатов, имеющих аккаунты в социальных сетях? Сейчас, разгонятся они дурью маяться! А вот в прошлом составе Рийгикогу в социальных сетях участвовали 40%, теперь еще больше, сообщает Лийа Хянни. «Придет время, когда политик не сможет быть политиком без участия в социальных сетях», — убеждена собеседница. Все верно, но для этого в стране должно быть больше одного политика! По белорусским меркам Рийгикогу могуч и плюралистичен. Ныне в нем представлены четыре партии, причем оппозиции всегда гарантировано место второго вице-спикера. Парламент может отправить в отставку правительство. И вообще, Эстония по конституции — парламентская республика. У президента полномочия весьма скромные. Другое дело, что в последние годы сильно потянуло на себя одеяло правительство. Политики и аналитики отмечают, что роль Рийгикогу снижается. «В 90-х годах Эстония была в принципе парламентской страной, — говорит Тынис Саартс, политолог из Таллиннского университета. — В 2000-х центр гравитации политической жизни перешел в правительство. Одна из причин — интеграция в ЕС». Это утяжеление роли исполнительной власти, в общем-то, закономерно, характерно и для других новых стран Евросоюза. Но факт то, что «парламент в какой-то степени маргинализируется, становится туристическим объектом», констатирует Саартс. Владимир Вельман, депутат от Центристской партии, с присущей ему резкостью заявляет, что Рийгикогу вообще «превратился в структуру, штампующую решения правительства, дискуссии в зале практически нет». Да уж, что тогда говорить о стерильной белорусской Палате! Кстати, при всех брошенных камнях доверие к Рийгикогу — 45%, в то время как в среднем по ЕС национальным парламентам доверяет около трети населения. Партия реформ — эстонская КПСС? Депутатов эстонцы избирают по пропорциональной системе, на переход к которой белорусское начальство намекало, но после Площади резко передумало — от греха подальше. В общем, партийная жизнь в Эстонии бурлит, хотя и там есть перекосы. За что боролись, на то и напоролись, поясняли мне местные эксперты. Хотелось, чтобы партии стали сильными. И они теперь даже чересчур раздобрели на обильном государственном финансировании (абсолютное фэнтези для белорусских партийцев). С одной стороны, эстонские партии, говорили мне знающие люди, стали очень зависимыми от денег из бюджета, с другой — создают свою клиентальную сеть. Вкладывают бешеные деньги в политическую рекламу. Бородатый Март Нутт из националистической партии «Союз Отечества и Res Publica» представляет себя как «одного из трех людей, которые в парламенте с 1990 года». По его словам, «стопроцентного равенства в агитации нет». Ведутся разговоры, что надо установить потолок избирательного фонда. А так «большие партии могут купить больше рекламы». К слову, деньги из казны получают не только прошедшие в парламент, но и оставшиеся за бортом партии, если набрали не менее 1% голосов. Однако объемы финансирования несоизмеримы, потому не попавшим в Рийгикогу партиям грозит маргинализация. В самом же парламенте партий от созыва к созыву все меньше. Эстонская Партия реформ — конечно, не КПСС, но в тех или иных сочетаниях она у власти уже 13 лет. И в стране все громче говорят об элементах политического застоя. Идет дискуссия, как придать политической жизни новую динамику. Но это называется: нам бы их проблемы. Тысяча евро зарплаты: для белоруса — богатство, для эстонца — крохи Естественно, было бы неверно изображать Эстонию этаким электронным раем. Пока она — далеко не самая богатая страна в ЕС. Средняя зарплата только подбирается к тысяче евро. Цены на продукты сравнимы с белорусскими, выбор — намного богаче (в гипермаркете можно увидеть и такую экзотику, как лидское пиво), качество — в целом выше. Зато кусается коммуналка. На порядок дороже, чем у нас, проезд в общественном транспорте. Правда, инфляция почти настолько же ниже белорусской, но обыватели, как и у нас, ворчат. Фермерам, как мне рассказали, бывает трудно сбыть продукцию: крупные торговые сети не хотят возиться с мелкими партиями. Но кефир, который я покупал в лавочке, оказался местного производства. И очень вкусный. Хотя полтора евро за литр — по нашим понятиям дороговато. Денис Бородич, парламентарий с белорусскими корнями (родственники в Витебской области), считает, что «евроинтеграция в принципе была правильным решением, однако темпы, возможно, оказались слишком быстрыми». Мол, эстонские политики, закрыв глаза, соглашались с некоторыми жесткими условиями Брюсселя, хотя надо было поторговаться. «Обозы отстали, — дополняет его коллега Владимир Вельман. — Реформы нужно проводить, но чувствовать, где тонко, чтобы не порвалось». Оптимизм внушает то, что Эстония быстро оправилась от кризиса 2008—2010 годов: в прошлом году ВВП вырос на 7,6%. Беларусь: тут всю систему менять надо! «Эстония сильна в реформировании экономики, ИТ-секторе, — отмечает живущий в Таллинне политический эмигрант из Беларуси Павел Морозов. — Но и в Беларуси сфера информационных технологий даже сейчас выглядит неплохо». Да, синеокая республика на постсоветском пространстве занимает не худшие позиции в плане развития мобильной связи, интернетизации и т.п. Более того, у нас реализуется принятая Совмином стратегия развития информационного общества на период до 2015 года. Но о рывке на манер эстонцев говорить не приходится. И дело тут не в технике, а в заскорузлой политической системе. Технически, думаю, и у нас можно было бы сделать систему голосования через интернет. Но представьте себе внедрение в Беларуси эстонской матрицы электронно-прозрачных выборов, на которых нельзя нарисовать цифры «элегантной победы». Ужас, летящий на крыльях ночи! Сегодня официальный Минск, надув губу, отвергает предложенный Брюсселем «Европейский диалог о модернизации с Беларусью». Да, Евросоюз не собирается отваливать такие дотации, как Россия. Он готов предложить не рыбу, но удочку. И второе нашей стране гораздо нужнее, иначе сползем в третий мир, в безнадежную Азиопу. Пока сырьевая Россия втягивает белорусов в Евразийский союз — новую интеграционную затею, пахнущую старым нафталином, эстонцы, вопреки своей репутации людей неторопливых, как видим, быстро и комплексно провели реформы, первыми на постсовке перешли на евро, а в электронизации своей жизни, воплощении идеи цифрового общества оказались едва ли не впереди планеты всей. Считается, что электронное правительство по-настоящему работает лишь в Сингапуре да Эстонии. Мотор модернизации: у них работает, у нас чихает Да, эстонцам еще пахать и пахать до среднеевропейского достатка. Но факт то, что для их страны во многом уже в прошлом та ломка, через которую рано или поздно доведется пройти Беларуси. Синеокая республика немеряно замостила тротуары плиткой (сделали по-богатому!), настроила циклопических дворцов из стекла и бетона, но в плане политическом (да и экономическом!) по ряду параметров находится фактически в средневековье. Старый Таллинн с его крепостными стенами, башнями и кривыми булыжными мостовыми не для шпилек выглядит местами средневековым в буквальном смысле, но при этом маленькая страна со сложной историей продемонстрировала за последние двадцать лет достойные белой зависти темпы модернизации. Безо всяких селекторных совещаний и директив о дебюрократизации политики парламентской (то есть слабой по понятиям белорусского начальства) республики смогли сконцентрировать потенциал для рывка, для эстонского электронного чуда. При этом важным фактором стало сотрудничество государства с бизнесом. Частные фирмы внесли большой вклад в электронизацию страны. Эстонские ИКТ-компании разрабатывают сложные решения для правительства и местных органов самоуправления, успешно продвигают свои услуги и продукты на экспорт. Даже программное обеспечение заседаний Кабинета министров разработано частным сектором. Электронная таможня, легкая регистрация бизнеса — все это слагаемые совершенно иного делового климата, чем у нас, где на частника по-прежнему смотрят комиссарским оком. …В последний день своих прогулок по Таллинну я набрел на улице Роттермани на музей советской жизни. У входа в закопченное здание, где расположилась экспозиция (там когда-то был вроде зерносклад), стояли бочка с квасом и зеленый «жигуль» у красной бензоколонки. Внутрь я не пошел. Не потому, что пожалел пять евро. Просто у нас дома совка и сегодня выше крыши. Таллинн — Минск.